Vg: Как пандемия коронавируса и экономические потрясения отобразились на отрасли, по каким её сегментам был нанесён наиболее ощутимый удар?

Ощутимо пострадали пассажирские перевозки. В сегодняшних условиях сокращение подвижности населения привело к тому, что международные перевозки обнулились, региональные близки к этому показателю, кое-как движется пригородный сегмент. И то мы сегодня видим, что ФАС разрешила регионам самостоятельно выделять необходимый объём денег, который они на это потратят самостоятельно, исходя из эпидемиологической обстановки в регионах.

Если говорить о грузовых перевозках, то там также имеются отрицательные моменты, негативное давление. Но я бы сказал, что это больше связано с такими внешнеэкономическими показателями, как прекращение спроса и изменение ценовой конъюнктуры на некоторых рынках. Видно, что падение цены в апреле на уголь немного охладило пыл тех же угольщиков в борьбе за возможности Восточного полигона. Поскольку когда они видят, что при той цене, которая сегодня есть, они скорее придержат уголь в пункте отправления, чем станут отправлять его по тем ценам, которые есть.

Падение перевозок в пределах 5-6% в грузовом сообщении видно, а пассажирское, которое упало на 80%, говорит о том, что пострадал больше всего именно пассажирский сегмент. Хотя тут речь идёт о числовых показателях, а не о денежных.

Vg: Что происходит с погрузкой, насколько она может упасть по итогам 2020 года, и как долго будут ощущаться последствия пандемии?

Если исходить из оптимального стресс-сценария, то речь идёт приблизительно о 8%. Идёт большое сокращение добычи угля внутри Китая. Это будет стимулировать завоз угля с внешних рынков, включая Россию. Поэтому, если угольщики сумеют договориться по цене и по объёмам, это позволит отыграть по грузовой базе. Если будут проблемы при обсуждении ценовых и объёмных показателей, думаю, что падение погрузки по итогам года пробьёт отметку в 10% и остановится на уровне 15%. Но это, повторюсь, самый пессимистический стресс-сценарий.

Vg: Оказались ли в РЖД готовы к пересмотру отношений с клиентами, операторами и грузоотправителями, в условиях форс-мажора?

Возникшие условия позволили какие-то тестовые проекты перевести в режим нормальной эксплуатации. Кое-что уже тиражируется на сети сегодня. Некое цифровое улучшение во взаимоотношениях между РЖД-клиентами ощущается. Монополия смягчила санкционную политику, связанную с выставлением штрафов, это действительно заметно, клиенты это видят. Понятно, что есть определённые перекосы на местах, но без этого, к сожалению, на железной дороге не обходится.

В целом РЖД ведут адекватную политику, связанную с реформированием во взаимоотношениях между конкретно сотрудниками монополии и представителями клиента. Но в то же время нельзя всё перекладывать на железную дорогу и говорить, что она была источником всех льгот и возможностей для клиентов. Мне кажется, что железнодорожники нашли неплохой баланс, как в цифре, так и в отмене штрафов.

Vg: Что происходит с вагоностроением, как на кризис отреагируют предприятия, в каком состоянии из пандемии выйдет парк ПС на сети РЖД?

Я думаю, что основные проблемы на вагоностроителей свалятся сейчас. В какой-то момент всё шло на инерционном движении. Вагоностроителям в целом в этом году будет очень тяжело. Потому что существует чёткое понимание, что при падении погрузки будет расти профицит парка, и он уже сегодня есть. Вагоны не просто стоят брошенные, они отставлены от движения, не эксплуатируются, не заняты в процессе перевозки. И количество этих вагонов ежедневно растёт. Соответственно, думаю, что где-то в начале лета ситуация для вагоностроителей обострится довольно значительно. Понятно, что ни операторы, ни лизинговые компании не готовы сейчас рассматривать какие-то новые пакеты.

Второе полугодие для вагоностроителей будет тоже напряжённым. Даже при хорошем развитии событий, если погрузка будет падать в пределах 8, максимум 10%, для вагоностроителей будет очень тяжёлый момент. С их стороны нужно ждать каких-то лоббистских усилий. Может быть, будет более жёсткая попытка регламентировать переход на новые подшипники, либо ограничение срока службы вагонов по срокам эксплуатации. То же самое будет происходить на рынке оперирования. Крупным компаниям будет сложно, но они выдержат за счёт того, что у них хороший клиентский портфель.

Мелким и средним будет очень тяжело, потому что именно тот бизнес, на кого они были ориентированы (некрупный), за период пандемии значительно сократится. Изменятся условия работы, будет пересмотрена стратегия, вполне возможно, что то количество вагонов, которое использовалось в этом сегменте, будет значительно сокращено. Я не вижу каких-то массовых банкротств, это будет скорее консолидация парков у первой десятки крупнейших операторов.

Vg: Чем последствия пандемии грозят топовым инфраструктурным проектам монополии: модернизации Восточного полигона, расшивке узких мест и т.д.?

Я думаю, что инвестиционная программа РЖД, если и будет секвестирована, то на небольшие размеры, и это будет касаться каких-то второстепенных и не социально значимых объектов. Будут изменены по срокам реализации в этом году условия работ по реконструкции БАМа и Транссиба, Азово-Черноморского бассейна и подхода к Северо-Западным портам.

Эти работы будут идти по максимуму в сроки, единственное, что может притормаживать, — это вопрос поступления денежных средств. Решение правительства по вечным облигациям есть. Я думаю, что в ближайшее время вся необходимая нормативная база будет «заточена». Центральный банк и правительство РФ обеспечат выпуск этих облигаций и поступление денежных средств РЖД для реализации инвестиционных программ.


Vg: Можно ли ожидать изменения финансовой модели работы монополии: пересмотра инвестпрограммы, тарифного коридора и т.д.?

Я не исключаю такого развития событий. Во-первых, вполне возможна ревизия инвестиционных проектов, связанная с изменением приоритетов. Во-вторых, финансовая модель может поменяться за счёт корректировки поступления денежных средств. Облигации — это инструмент коммерческий, их надо разместить, но под них надо привлечь деньги.

Понятно, что если будет указание, то государственные банки будут участвовать в размещении. А вопрос коммерческих банков, даже при привлекательности вечных облигаций, это вопрос спорный. Ликвидность на рынке сокращается, желающих привлечь её много, и есть момент, что на всех не хватит. В любом случае это повлечёт изменение финансовой модели и, соответственно, корректировки программы. По крайней мере, на ближайшие три года.

Vg: Способны ли РЖД самостоятельно противостоять потрясениям?

Когда мы говорим про пандемию, надо понимать, что здесь условия существования определяет не сама монополия, а ФОИВы. Возможно, РЖД могут справиться и сами, но это неправильно, поскольку с действующими правилами и законодательством результаты государственного регулирования для монополии должны быть компенсированы.

Если сегодня РЖД вынуждены продавать купе, как СВ, то нельзя требовать от перевозчика, чтобы он самостоятельно выходил из этого кризиса. Монополия, как любой коммерческий субъект, будет из этого выходить либо путём ухудшения качества оказания услуг, либо их удорожанием. Поэтому результаты регулирования ФОИВов в рамках борьбы с пандемией должны быть для РЖД компенсированы. Независимо от того, может ли монополия за счёт своих средств это переварить, или нет. Хотя мне кажется, что сегодня РЖД справляются очень неплохо.

Vg: Какие выводы должны быть сделаны относительно работы ОАО «РЖД» после полного снятия карантина?

Выводы делать пока ещё рано. Можно сказать, что пандемия не выявила, а подчеркнула те проблемы, которые есть. Это, в числе прочего, проблемы во взаимоотношениях с персоналом на низовом и среднем уровне. Несмотря на то, что РЖД хорошо отчитываются на всех уровнях, персонал не обеспечен средствами индивидуальной защиты в том количестве, в котором это необходимо для работы. Это касается не только отдалённых уголков, но и центрального аппарата. В принципе, отношение к сотрудникам внутри компании, несмотря на проводимые ребрендинги, школы, остаётся на сложном уровне. Здесь монополии нужно очень сильно дорабатывать. Персонал остаётся незащищенным. Это было видно до пандемии, она это подчеркнула особо.